Об обществе. Врачи недооценивают редкие вирусы Профессор власов
В России зафиксированы новые случаи гибели от гриппа. Два человека скончались в Пензе и в Саратове. По словам врачей, пациенты слишком поздно обратились за медицинской помощью. Всего же в России из-за эпидемии гриппа и ОРВИ госпитализированы почти 10 тысяч человек. Как уберечься от этого заболевания? Почему врачам не всегда удается справиться даже с известным вирусом? Какова картина заболеваемости гриппом в России? Это и многое другое в эфире "Вестей ФМ" обсудили Елена Щедрунова и президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов.
Щедрунова: Здравствуйте. Сегодня будем говорить о гриппе и профилактике этого заболевания. Хотя, по данным Минздрава, за предыдущую неделю общее число заболевших снизилось в целом по стране, однако в отдельных группах - это младенцы до двух лет и люди среднего возраста - заболевших стало больше. Что происходит сегодня с эпидемией гриппа? Именно так это можно уже назвать, а в некоторых регионах нашей страны, их, по-моему, четыре или пять, там очень высокий порог заболевших, эпидпорог превышен там чуть ли не на 70%. Отличается ли ситуация этого года от того, что было раньше? Вот все эти вещи мы и узнаем сегодня у нашего эксперта. Это президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов. Василий Викторович, здравствуйте!
Власов: Здравствуйте!
Щедрунова: Для начала, что такое доказательная медицина? Чтобы народ понимал, с кем он имеет дело.
Власов: Доказательная медицина - это такой вид медицинской практики, когда больных стараются лечить только теми способами, которые научно обоснованы.
Щедрунова: Теперь о научно обоснованном способе лечения гриппа и гриппоподобных заболеваний, потому что в статистике говорится именно про это. Хотя, насколько я понимаю, все-таки эти вещи разделяются в той же самой статистике...
Власов: Эти вещи пытаются разделять. Но очень приятно, что вы употребили выражение "гриппоподобные заболевания", и приятно, что вообще стали это выражение употреблять. У нас до недавнего времени говорили "острые респираторные вирусные инфекции", "острые респираторные заболевания", таким образом пытаясь создать иллюзию того, что понятно, о чем идет речь. В действительности, когда люди заболевают простудой, они заболевают простудой, и какой именно возбудитель вызвал эту болезнь, обычно, в абсолютном большинстве случаев оказывается неизвестным.
Щедрунова: Более того, насколько я понимаю, никто особо и не пытается выяснить, что это за возбудитель...
Власов: Ну, если бы были дешевые и хорошие средства, то, наверное, пытались бы. Но поскольку средства дорогие и ненадежные...
Щедрунова: Это во всем мире так?
Власов: Да, во всем мире так. Ну, допустим, лабораторные методы, которые используют для научного надзора, страшно дорогие. Но даже этими методами, если исследуют какие-то наблюдаемые группы, то все равно удается выяснить, какая там подозреваемая инфекция, в 70% случаев, а значительная часть случаев так и непонятна. То есть болел, глаза красные, из носа текло, горло красное - похоже на гриппоподобное заболевание, но выявить, что там такое, не удается. Это довольно обычная история.
Щедрунова: Видимо, что-то личное, какой-то свой личный вирус возбудился.
Власов: Ну, тут может быть много обстоятельств. Например, просто техническая погрешность. То есть пробу взяли, а она испортилась, грубо говоря, пока делали анализ. Может быть, неизвестный возбудитель. В мире существует много неизвестных возбудителей. Существует иллюзия, что мы всех микробов пересчитали, в действительности мы их далеко не пересчитали и еще долго-долго не пересчитаем.
Щедрунова: Может быть, мы их до сих пор не всех пересчитали просто еще и потому, что тех, кого мы пересчитали, мы против них нашли некое средство борьбы и, загасив их, мы получили тех, о которых мы ничего не знаем, и потому не загасили, которые раньше на фоне тех, загашенных, просто не были видны...
Власов: Этот механизм тоже имеет место: выплывают те микробы, которые раньше были подавлены. Но все-таки самое главное, что человечество в первую очередь изучает те инфекции, которые являются частыми. Если появляется такая опасная частая инфекция, как, например, появился СПИД 30 лет назад, тогда человечество берется за эту инфекцию, изучает ее, мол, теперь мы знаем эти вирусы и начинаем разрабатывать средства лечения. А те инфекции, которые реже встречаются, может быть, даже очень опасные, они остаются длительное время нераспознанными, неизученными. Ну, если от этой инфекции страдает во всем мире всего несколько тысяч человек в год и они рассеяны, ну и что? То есть с точки зрения человечества, это такая ничтожная величина, что она не видна, она пропадает.
Полностью слушайте в аудиоверсии.
Российская реакция на развитие в мире эпидемии тяжелого острого респираторного синдрома (ТОРС) все больше напоминает панику. Восточные регионы экстренно закрывают границы, санэпидслужбы издают приказы о дезинфекции всего подряд, медицинские чиновники с завидным пафосом заявляют о полной боевой готовности... Параллельно возникло оживление иного рода - можно подсуетиться и заработать на панике, предложив "спасительные" аппараты, лекарства, средства дезинфекции. Насколько оправданна эта суета, соответствуют ли реальные масштабы угрозы телодвижениям властей, уместны ли рекомендации специалистов при столь скудной информации о природе заболевания? Есть лишь одна система координат, которая позволяет ответить на эти вопросы. Это доказательная медицина, основанная на строгих научных данных. Известный эксперт в области доказательной медицины, директор Российского отделения Кокрановского сотрудничества (международной организации ученых, обобщающей результаты всех научных клинических испытаний в мире), доктор медицинских наук Василий ВЛАСОВ ответил на вопросы обозревателя Татьяны БАТЕНЕВОЙ. - Вслед за экспертами Всемирной организации здравоохранения наши специалисты рекомендуют лечить ТОРС конкретными лекарствами, весьма недешевыми. Но если ВОЗ дает рекомендации осторожно, с оговорками, наши более конкретны и безапелляционны. На чем базируется эта уверенность? - Ни на чем, вернее, на рассуждении, что теоретически эти препараты могут быть полезны. Но сейчас, когда медицина вооружена методологией испытаний лекарств, способы лечения должны определяться научным образом. То есть: мы не знаем, чем это лечить, но можем подозревать, что нужно использовать противовирусные препараты. Значит, берем три наиболее вероятных и начинаем лечить больных по случайной выборке: одних - этим, других - тем и т.д. Таким образом и выясним, какой наиболее эффективен. Но, к сожалению, лечат тем, что пришло в голову, поэтому сегодня никто не может сказать, что эти препараты действительно работают. - Но ведь специалисты знают, что и как примерно может действовать при том или ином заболевании? - Вот именно, у них есть соображения, что какие-то лекарства влияют на микроорганизм, а какие-то - на организм больного, чтобы он стал крепче и сам сопротивлялся вирусам. Но в действительности здоровый организм сделать крепче нельзя. Вот если у детей в Африке, которые очень плохо питаются, не хватает витамина А, то им достаточно давать по одной капсуле витамина в месяц - и вскоре у них резко повышается сопротивляемость инфекциям. Если у ребенка нет явного дефицита витамина, повысить его устойчивость к инфекции практически невозможно. Все эти популярные идеи, что нужно пить кефир, "чистить кишечник", есть поливитамины, обливаться холодной водой - и будешь становиться здоровее, к сожалению, не имеют под собой научной основы. - Значит, в лечении ТОРС использовать иммуномодуляторы бессмысленно? - Нет, в этом есть доля правды. Поскольку среди людей, которые попадают в больницы, всегда много таких, у кого недостаточное питание, неблагоприятные условия жизни. Эти дефициты надо восполнять. Но беда в другом: в подобной ситуации всегда появляется масса людей, которые хотят под шумок просунуть "свои" препараты. Таких препаратов (якобы иммуномодуляторов) много, но в действительности никаких доказательств их полезности нет. - А на каком основании специалисты уверенно рекомендуют конкретные противовирусные препараты для лечения ТОРС, ведь природа вируса пока до конца не выяснена? - Складывается впечатление, что эти препараты рекомендуют только потому, что их попробовали. Какова их эффективность на деле, не сообщается. Поэтому сейчас в Канаде и Гонконге, где научная база достаточна, начнут проводить нормальные испытания - пациентов будут лечить по правилам доказательной медицины. Учитывая, что заболевание острое и массовое, подобное исследование может быть выполнено очень быстро, буквально за 3-4 недели. - Что представляют собой испытания "по правилам", кто эти правила определяет? - Эти правила выработаны современной доказательной медициной, и они достаточно просты. У нас есть вопрос: помогает это лекарство или не помогает? Мы знаем, как получать ответ. Например, если просто 10 человек полечили каким-то препаратом и сказали, что у них хорошо проходил грипп, - это не результат. Потому что грипп проходит и сам по себе, и самые хорошие известные препараты уменьшают проявление его симптомов всего на одни день. Нужно обязательно сравнивать одно с другим. К примеру, продавец может предлагать вам краску как белую. Но удостовериться в ее цвете вы не можете, пока не сравнили ее со стандартом белой краски. И тогда видно, что она вовсе не белая, а желтая или серая. Наш опыт позволяет нам увидеть что-то, только когда мы сравниваем. - А сравнивать надо лекарство с плацебо, то есть пустышкой, или одно лекарство с другим? - Разные сравнения позволяют сделать разные выводы. Почему традиционно используют плацебо? Применительно к огромному количеству врачебных вмешательств прежде просто не знали, действуют они или нет. Чтобы ответить на этот вопрос, надо было сравнить их с ничем. Плацебо - это и есть ничто. Плацебо можно применять только в исследовательских целях - если мы контрольную группу не будем лечить вообще ничем, они могут почувствовать себя ущербными и начать лечиться самостоятельно этими же или другими препаратами. И результаты будут недостоверны. Второе правило "хороших" испытаний - рандомизация, то есть случайность выборки больных, буквально при помощи жребия. Потому что, если мы не будем этого делать, в одной группе могут оказаться только молодые пациенты, в другой - старые, в одной - состоятельные, в другой - бедные, в группе, получающей перспективный препарат, - наши друзья, в другой - все остальные... И это тоже повлияет на результат. - А как с позиций доказательной медицины выглядят усилия властей по предотвращению завоза к нам ТОРС - закрытие границ, дезинфекция транспорта, измерение температуры у всех прилетающих из Китая и другие меры? - Проводить дезинфекцию раствором хлорной извести в автобусах и троллейбусах Москвы практически бессмысленно. Во-первых, хлорная известь страшно неэффективна: пригодна ограниченное время, токсична, у нее небольшая активность в отношении вирусов. Во-вторых, проводить дезинфекцию впрок вообще нельзя, пока наличие вируса в транспорте, грубо говоря, не доказано. Дезинфекция - это умерщвление инфекции. Нет инфекции - нет умерщвления. - Тогда зачем все это делается? - По любимому принципу чиновников - "не стой как дурак". Точно так же можно оценить меры по закрытию границы. Не имеет никакого значения - 10 переходов будет на границе с Китаем или один. Потому что если контакт людей есть, инфекция будет принесена. Можно, конечно, полностью этот контакт прервать, но это катастрофично по последствиям как для нашего Дальнего Востока, так и для северного Китая. Насколько известно, больше ни одна страна в мире свои границы не закрывает. Можно, конечно, фильтровать и выявлять людей с температурой в аэропортах. Но когда человек заразился, обычно возникает латентная стадия, когда клинически это еще не проявляется. Температуры, насморка, кашля еще нет, а вируса в нем уже много, и он его выделяет - чихает, разговаривает, и при этом мелкие капельки слюны с вирусом вылетают. Никакая термометрия, никакие тепловизоры не смогут выявить таких людей. Кроме того, даже выздоровев, человек может на всю жизнь остаться носителем вируса и выделять его. Другая проблема - стертые формы. Обычно количество легких и стертых форм любого вирусного заболевания во много раз превышает количество тяжелых. - Значит, можно вообще ничего не предпринимать и "смиренно ждать конца"? - Почему же? Самое разумное в этой ситуации - просвещать население, разъяснять, как себя вести при тех или иных симптомах, как защищаться от заражения. А тратить большие деньги на меры, которые заведомо неэффективны, вряд ли разумно.
Почему Россия в XXI веке погрязла в мракобесии и всякого рода шарлатанстве? Диалог об этом прошел в Ельцин Центре в рамках цикла «Другой разговор» с членом комиссии РАН по борьбе с лженаукой, доктором медицинских наук, профессором ВШЭ Василием Власовым. Полностью всю беседу можно прочесть на сайте интернет-издания Znak .— Что собой представляет комиссия РАН по борьбе с лженаукой, что вы реально можете сделать?
— Ничего. Одним из первых проблемой борьбы с лженаукой озаботился недавно ушедший от нас новосибирский ученый Эдуард Павлович Кругляков. Почему из ограниченных средств нашей родины на науку разные мерзавцы извлекают свой кусок на свои теории и хорошо живут? Это было еще в 1990-х годах. К президенту [Борису] Ельцину тогда приходили люди, предлагавшие извлечь энергию из камня, и получали за это дело деньги. Таких примеров было много.
— Вспомните проект [Виктора] Петрика.
— Это было позднее. Это как раз тот момент, когда я начал участвовать в этом деле, помогая остановить ограбление России в пользу разработчиков этих фильтров. Через суд нам тогда удалось остановить эту аферу. При этом патенты на производство этих фильтров вместе с Петриком имел председатель парламента.
— Назовете фамилию его покровителя?
— Борис Грызлов, усатый экс-председатель нашей Госдумы. Они производили вместе эти фильтры, держали патенты и получали отчисления по ним (при участии Грызлова «Единая Россия» запустила партийный проект «Чистая вода», связанный с использованием фильтров Петрика — Znak.com).
— Полномочия у вашей комиссии есть какие-то?
— Какие могут быть полномочия у ученых? Только обращаться к общественности — подобно тому, как мы сделали в прошлом году в связи с гомеопатией. <...>
— Такое попустительство гомеопатии есть результат лоббистских усилий производителей этих препаратов, у этого всего корыстная подоплека?
— В минздраве совершенно нормальные люди, и ваша гипотеза о корыстном побуждении кажется мне наиболее правдоподобной.
— Может быть, речь идет просто о нетрадиционной медицине?
— Есть определенная классификация. Альтернативная медицина — та, которая противостоит точной медицине и пытается подменить ее. Например, остеопатия, когда по вывихам и расположению костей объясняют все болезни человека. Та же иридодиагностика, когда диагноз ставят по радужной оболочке глаз. Есть комплиментарная медицинская практика, когда к антибиотикам стараются добавить еще и сахарные шарики…
— Может быть, все проще — есть медицина и не медицина?
— Проблема в том, что определение медицины не является исчерпывающе ясным. Я, например, настаиваю на том, что медицина — это социальная практика в оказании помощи людям в их страданиях от так называемых болезней. И если есть средство, которое облегчает человеческие страдания, то медицина будет его стремиться задействовать. Сейчас, например, мы находимся в интересном периоде в вопросе о наркотиках.
— Последние 60 лет человечество с ними боролось.
— Но сейчас развертывается процесс по включению марихуаны в число доступных пациентам средств. Экспериментально было показано, что в ряде случаев употребление марихуаны приводит к облегчению болей. Сейчас в некоторых странах марихуана уже разрешена не только как лекарство, но и как средство для удовольствия. Опять же показано, что марихуана приносит значительно меньший вред человеку, чем курение табака. Возвращаясь к гомеопатии, хочу сказать, что нет смысла ее запрещать. Если человек хочет купить сахарные шарики, то не стоит его в этом ограничивать. Важно, чтобы на нее не тратились государственные средства в больницах.
— Что делать с врачами, которые ставят несуществующие диагнозы, условную ВСД (вегетососудистую дистонию — Znak.com), которой нет в международном списке болезней, но в России как диагноз ставят и лечат?
— ВСД придумали немцы, и пришла она к нам после Второй мировой войны, так же, как и физиотерапия. Такого в развитых странах, действительно, уже не осталось. Есть такая поговорка: «Нет в мире больших сволочей, чем генералы из врачей». Наше медицинское начальство именно такие генералы из врачей и есть. Именно они разрушают сейчас наше медицинское образование, которое могло бы помочь поставить крест на всякого рода ВСД. По новому закону о здравоохранении, в России перестало быть обязательным последипломное медицинское образование — ординатуры и интернатуры. То есть то, что мы развивали с 1967 года в стране и что во всем мире считается нормальным. Все это на фоне сокращения бюджетных мест и увеличения платных мест в вузах. Это только один признак резкого ухудшения качества медицинского образования в России. Боюсь, в ближайшее время нас ждет дальнейшая деградация этой сферы. <...>
— У нас есть такой орган, как Следственный комитет, которым руководит товарищ Бастрыкин. Недавно он выпустил статью про ятрогенные преступления (неосторожные действия, имеющие последствия против здоровья и жизни человека — Znak.com), в которой, похоже, вообще не допускается возможности естественной смерти человека. Что делать с такой позицией?
— Человечество давно для себя решило вопрос об ответственности врача. Врач несет ответственность не за исход лечения, а за то, что он делает. Если он все делает правильно, то у него нет ответственности. В противном случае работал бы принцип: успел к доктору — значит остался жив. Я совсем не являюсь сторонником теории заговора, но история с преследованием врачей в России носит системный и планомерный характер. Судя по всему, в 2016 году было принято некое непубличное решение, согласно которому в 2017 году полностью изменили следственную практику. И выступление Бастрыкина по ятрогенным преступлениям шло уже на фоне массированной атаки всех органов насилия на врачей. Эта практика развивается до сих пор. Не удивлюсь, если для врачей скоро устроят колонии особо строгого режима. Жалкие ответные выступления медиков не эффективны. Думаю, что есть единственный реальный рецепт для сопротивления этому явлению — создание профсоюзных организаций в медицинских учреждениях. При этом профсоюзная система [Михаила] Шмакова, происходящая от советских еще профсоюзов, не подходит для этого. Наиболее одиозный пример тому — слитая в интернет запись с совещания у главы минздрава Москвы. Там председатель московского отделения профсоюза медработников учит главных врачей, как увольнять персонал при закрытии больниц так, чтобы люди не смогли потом восстановиться через суд.
— Вам не кажется, что лженаука сейчас получила в России какой-то небывалый расцвет?
— Позволю с вами не согласиться. Такое было всегда.
— Но популяризации лженауки в советское время точно не было!
— Великий математик Блез Паскаль стал в свое время не менее великим пропагандистом христианства. Он придумал совершенно фантастический, недоступный обычным попам аргумент: «Если вы веруете в Бога, то вы тратите сколько-то времени в день на молитву и получаете затем царствие небесное. Если вы не веруете в Бога, то вы его теряете». Это аргумент математика. Ньютон изучал Библию как ученый. Сейчас граница между наукой настоящей и лженаукой более-менее определена. Но еще вчера это была другая, гораздо более расплывчатая сфера. Советское общество, конечно, накладывало на всевозможных обманщиков-целителей ограничения. В конце 1980-х либерализация открыла им путь на сцену. Таковы издержки открытого общества. МММ тоже не могла родиться в СССР…
—Несколько лет назад в Санкт-Петербурге школьница Мария Шрайбер подала в суд иск, оспаривая то, что на уроках биологии ей преподают теорию Дарвина об эволюции видов, а не библейскую версию о божественном происхождении сущего.
— Случай не так прост, как вы излагаете. Полагаю, что школьница не сама проявила инициативу. Наверняка в суд приехал также некий влиятельный религиозный деятель на своем Lamborghini и настоял на том, что данный иск надо принять. Даже наш самый справедливый суд в мире вряд ли нормальным образом стал бы принимать этот иск к рассмотрению. Напомню, что в США подобный «обезьяний процесс» (судебный процесс, проходивший в 1925—1926 годах в уголовном суде штата Теннесси над школьным учителем, который был обвинён в нарушении антидарвинистского акта Батлера, по которому преподавать можно было библейскую версию происхождения человека — Znak.com), также был инициирован определенными группами. Но дело в том, что в цивилизованном обществе суд служит местом выяснения истины. В США это и произошло, возникло нормально регулирование. В нашем случае это все становится способом продвижения организации, которая боится кассовых аппаратов (иск Шрайбер в 2007 году судом был отклонен, невзирая на поддержку патриарха Московского и всея Руси Алексия II — Znak.com).
— Такая примета нашего времени?
— Точно так же, как исчезающие часы и нанопыль (имеются в виду скандальные истории, связанные с именем нынешнего патриарха Кирилла — Znak.com).
— Что в вашей комиссии в таком случае делает артист оригинального жанра Юрий Горный, человек, показывающий фокусы и именуемый специалистом по соционике?
— Совершенно необходимый человек. Значительная часть лжеученых — это люди, которые фальсифицируют свои выводы и эксперименты. Выявить это довольно трудно. И в разных странах к выяснению правды привлекают фокусников. 25 марта состоится очередная акция по проверке экстрасенсов на премию Гудини. 1 млн рублей обещают выплатить тому, кто докажет свои способности. Пока ни один из них не смог этого сделать. Не находят они ни золота, ни фотографий, не могут предсказать ровным счетом ничего. Без фокусников нам никуда.
— Каковы все же критерии, позволяющие определить, что научно, а что лженаучно, — ведь бывают идеи, которые на первый взгляд кажутся абсурдными и только со временем выясняется, что вещь серьезная?
— Только это все выясняется в ходе корректных научных исследований. Нормальная наука проверяет и перепроверяет любое открытие. В случае с лженаукой это не работает. К примеру, когда статью о клонировании овечки Долли опубликовали, этой самой овечке было уже шесть или восемь месяцев. Почему? Журнал на свои деньги перепроверил при помощи независимых экспертов, а так ли это — действительно ли животное удалось клонировать? Ненастоящая наука действует совсем иным способом. Недавно избранный в РАН [Олег] Эпштейн, чтобы защитить докторскую диссертацию, специально редактировал дополнительный выпуск журнала «Бюллетень экспериментальной биологии и медицины». Там он опубликовал 99 своих статей — в одном номере под собственной редакцией! Так действует лженаука. Именно поэтому мы утверждаем, что избрание Эпштейна член-корреспондентом — один из самых больших позоров РАН.
— Может, так происходит потому, что обычная наука не может ответить на современные запросы и вызовы времени?
— Ученые вообще не являются абсолютными героями. При этом наука не является национальным достоянием, это общечеловеческая ценность. Иногда проще бывает уехать из России и там открыть графен, чем делать это здесь. Кроме того, в каком-нибудь университете Упсалы проще даже будет коммерциализировать свое открытие. Кажется, здесь, в Екатеринбурге, сидит ученый, который что-то там неправильно коммерциализировал в Китай.
— О несостоявшемся лишении докторской степени министра культуры РФ Владимира Мединского. С вашей точки зрения, его докторская по истории -- это лженаука? И почему ваша комиссия не занималась этим делом?
— Комиссия по лженауке не касалась этой темы, поскольку она абсолютно общественная организация при РАН. Кроме того, этой темой занимались вполне уважаемые историки, и нам это вклиниваться было бы неправильно. Мы все относимся к Мединскому как к мерзавцу и к его диссертации как к мерзости. Люди, которые этим занимались, ровно это и доказали. На Урале обсуждение его диссертации не состоялось именно потому, что министерство образования испугалось реакции местных ученых. В конце концов, экспертный совет ВАКа, профессиональные историки, признали, что эта диссертация мерзость. Только министерство своей властью сохранило за ним степень. Конечно, если бы уральцы вынесли быстро свое решение и министерство не успело бы отозвать диссертацию, ситуация сложилась бы иначе. Но думаю, что предъявлять диссовету УрФУ за это претензии — все-таки это избыточное требование.
— Вал псевдодиссертаций в России не дискредитировал ли саму идею существования ВАКа и диссоветов?
— Присвоение ученых степеней — это организационная форма. В каждой стране она своя. Россия свою систему когда-то срисовала с германской. Сейчас, понятно, то с ней надо что-то делать. Понятно, что есть люди, считающие, что на ВАК надо излить огонь и серу за произошедшее. Это действительно все очень мерзко и терпеть невозможно. Моя точка зрения сводится к тому, что это все надо исправлять. Прежде всего чистить экспертные и диссертационные советы. <...>
— Чем объясняются нынешние массовые паломничества к поясу Богородицы или святым мощам Николая Чудотворца, когда люди днями стоят на морозе?
— Во времена СССР в ЦК КПСС существовал отдел агитации и пропаганды. Делали плакаты, списывали с Ветхого завета моральный кодекс коммуниста. РПЦ просто взяло сейчас эту функцию на себя, а государство это поддерживает. Носителя растворимых часов охраняет сейчас ФСО, то есть, по сути, это такая же государственная сейчас контора. А то, что люди ходят к останкам якобы Николая Чудотворца, который также известен как Санта Клаус, это еще и тусовка. Они все вместе, куда-то идут. Да и вдруг, если что-то там поцеловать, будет тебе царствие небесное? Все ровно по Паскалю. Дальше бы я не хотел напрягать чувства верующих. <...>
— Почему в России тогда так мало уделяется внимания популяризации науки?
— Потому что власти в России хотят иметь плоды науки, но абсолютно не хотят возиться с этими дурацкими учеными. В этом главная беда. Положение ученых даже в СССР было довольно жалким. Вспомним погибшего в тюрьме Вавилова, работавшего в тюрьме Королева. Впрочем, тогда бытовало представление, что это важная вещь для индустриализации. Сейчас нельзя сказать, что ученые не уделяют внимания популяризации научного знания. Хотелось бы, чтобы этой работе уделялось больше внимания. Но последние 15 лет в нашей стране образование, наука и медицина — это те отрасли, откуда деньги постепенно убираются.
Странно, что польза от скрининга вызывает ещё у кого-то сомнения.
Другой вопрос, что скрининг и диспансеризация у нас имеет "некоторые перегибы".
Как они проводились и проводятся в нашем отечестве:
Кто-то отсеял от участия в процессе неспециалистов?
Изначально врачи диагносты бывают разные:
1. нормальные профессионалы - их опыт и знания востребованы, и они не готовы сидеть "на потоке" первично не отсортированных больных. стало быть работают не в полуклиниках, а в специализированных подразделениях или в частных центрах (могут там совмещать). Они изначально не могут посредственно выполнять работу, но и не желают получать за неё символическую зарплату. У них безусловно есть неофициальный доход, потому как на их опыт и знания всегда будет спрос. Они не будут участвовать в скрининге на тех условиях, которых он проводится: обслуживать поток, но непременно качественно. Они найдут способы от него уйти.
2. Врачи-диагносты среднего уровня - почти такие же профессионалы, как первые, но неспособные отказаться от навязанных администрацией обязательных дополнительных нагрузок диспансеризации и скрининга. Так как невозможно на перевыполнении плана работать качественно - они будут допускать ошибки: не замечать патологию у своих пациентов. И чем больше будет перегруз - тем больше будет ошибок. Нравится это кому-то или нет, но так будет. Как правило, это врачи предпенсионного или уже пенсионного возраста, стремящиеся, чтобы их не выкинули на нищенскую пенсию за многолетний труд.
3. Группа - врачи по-диплому, но практических знаний и опыта у которых нет (могут быть любых возрастов, учёных степеней, званий и должностей). У нас отсутствует механизм отстранения от врачебной практики непрофессионалов. Такие и будут гнать диспансеризацию и скрининг, смотреть хоть по 500 человек (снимков) в день, давая однотипные заключения, не несущие диагностической ценности.
Очень жаль, что уважаемый президент Общества специалистов доказательной медицины, профессора Высшей школы экономики этого не понимает. Это как оценивать эффективность таблеток в целом, не сортируя их по химическому составу.
Деление врачей по степеням паршивости меня удивляет. Если кто-то где-то держит так себе врача, то значит он так себе руководитель. Что касается диспансеризации, то в том виде как она есть- это безобразие. Всё что там происходит-это неврачебная компетенция. Сбор жалоб, опрос по системам, сбор анамнеза и физикальный осмотр- этим процедурам любую сестру можно научить за 2 мес. Проблема не в образовании, а том, что академическая схема диагностики не выполняется. Нужно тупа взять и тупо исполнить и возникнет профилактика. Я во время диспансеризации три раза ходил типа на приём типа к врачу, чтоб взять направления, талончик к эндокринологу и почию ерунду. Что у нас сёстры настолько дефектны, что талончики выдавать не могу. Нет, просто при каждом заходе списывается визит в фонд ОМС,
Уважаемый Ваня, в любой области не будет хороший специалист просто так отдавать свои знания и опыт, нравится Вам это или нет.
Процесс обучения, получения знаний, опыта, навыков - затратен, и не только материально. Он требует сил, старания, мотивации и способностей. Мотивация к совершенствованию своих знаний во всех отраслях хозяйствования - отнюдь не стремление заниматься благотворительностью, мотивированной состраданием и милосердием.
В медицине отсутствует легальный способ врачу получать доход, привязанный к качеству его труда, или к тому объёму работы, который он выполняет (либо к его экономической выгоде для его учреждения). Мало того, у медиков отсутствует механизм карьерного роста в своём учреждении за профессиональные заслуги.
На этом фоне назначение руководителей медицинскими учреждениями происходит тоже без учёта их профессиональных заслуг, а только на основании их личных отношений с вышестоящими медицинскими чиновниками. Должность главнюка не выборная и врачи учреждения не могут выдвинуть своего, понимающего проблемы кандидата.
У практикующих медиков отсутствуют способы влияния на руководителей медицинскими учреждениями и на принимаемые ими решения. Распоряжение всеми средствами в медицинском учреждении единолично осуществляется главнюком. Нет закона, по которому бы главнюк был обязан фиксированный % отдать специалисту, чьим трудом средства были заработаны.
В результате главнюк заинтересован не в грамотных специалистах, которые могут уличить его в непрофессионализме, а покладистых: которые будут делать то, что им скажут: гонять больных за талонами, оформлять липовые медосмотры и "делать чёс" на диспансеризации (беря не качеством, а количеством).
Вы, как и большинство граждан нашей страны, идеализируете работу врача. Она связана с оказанием помощи, но врачи работают не во имя победы добра, а для содержания своих семей. Главнюки и медицинские чиновники - аналогично. Но пока не будут созданы механизмы, мотивирующие и тех и других к качественному труду - ничего меняться не будет.
В СМИ случаются перепечатки идиотских высказываний. Для себя нужно понимать - кто говорит. Не ведитесь на слова "президент", "доказательной", "профессор" и прочую мишуру. Этот пустозвон Власов уже как-то писал, что скрининг на рак молочных желез бесполезен, вреден и затратен.
Власов и ВШЭ. Это последователи и школа Чубайса, Кудрина, Коха, Грефа и прочих ребят. Они будут обосновывать любую чушь, отрабатывая сребреники старших единомышленников. Им главное что? Чтобы "заботливо" снизить затраты на медицину (олигархам больше достанется) и чтобы народу в стране в ближайшее время осталось как можно меньше.
pulmonet, MD , 6 апреля 2016 г. 22:51
Честно дослушала до "рака легких". Складывается впечатление, что человек или плохо владеет материалом, или не понимает о чем говорить. Остался неприятный осадок.